Гришковец о Самаре в своем блоге: «Дороги стали только хуже… Хотя куда хуже-то!»
На днях в Самаре побывал писатель Евгений Гришковец. Об итогах поездки в наш город современный классик написал в своем дневнике развернутый пост.
«Сейчас я в Самаре. Погода роскошная. А до этого был в Оренбурге. Очень странное ощущение времени. В Оренбурге плюс два часа, а в Самаре московское время. Это все после недавних великих часовых реформ. Расстояние чуть больше четырехсот километров и на тебе. Но, во всяком случае, вершителя времени какое-то время не забудут», - начал Гришковец.
В Самару из-за плохих дорог Гришковец решил не ехать, а лететь. «Вылетели из Оренбурга в 7:30 утра, прилетели в Самару в семь утра. Летели на 17-местной машине времени чешского производства. Этакая летающая маршрутка. Забавное летающее средство. Побольше бы таких на подобных расстояниях по всей стране».
Писатель провел в Самаре несколько дней. «Третий день в Самаре. Полтора года не был. Самара в очередной раз и огорчила, и порадовала. Порадовала тем, как прекрасно сделана набережная. Конечно, она стала прекрасна по сравнению с тем, какой была. Убрали жуткие балаганы вдоль всей реки. Из тех балаганов все время доносилась самая мерзкая музыка и самые явные крики. Все прежде было загажено, замусорено и, я прошу прощения, засрано. Теперь набережная чиста, с хорошими дорожками, вдоль нее устраиваются или уже устроены пляжи, я видел как с большой баржи отсыпали очередной пляж хорошим чистым речным песком».
Больше всего Гришковца впечатлила даже не сама набережная Самары, а люди на ней. «Самое приятное — это те люди, которые теперь пришли на набережную. Прежде таких я на Самарской набережной я не видел. Просто потоки молодых людей и детей на роликах, велосипедах и других диковинных средствах педального, колесного и колесно-ножного передвижений. Много вальяжно прогуливающихся. Спортивно бегающих. Или созерцательно сидящих. Людей много. Видно, что они давно этого хотели. И также видно, что им радостно это иметь. На месте, а не ехать или лететь куда-то».
Однако все остальное в Самаре, кроме набережной и людей, писателя огорчило. «Весь основной город, в отличие от Оренбурга, покосился и поник. Я о старых улицах Самары, которые определенно составляют лицо этого города… О том как они могли выглядеть когда-то или как должны выглядеть можно только догадываться. Многочисленные памятники городской архитектуры находятся в чудовищном состоянии. Трещины, осыпавшаяся штукатурка, липкие побеги, торчащие из фасадов и крыш, осыпавшиеся лепные украшения. Облупившаяся колонна, запыленный уставший и несчастный кирпич… Многие зияющие дыры и выщерблины прикрыты бесчисленными и в основном отвратительными вывесками или рекламой. Во дворы даже страшно заглядывать… Дороги в большей части города стали только хуже… Хотя куда еще хуже-то!»
Особенно опечалили гостя трамвайные пути: «Они лежат такими волнами, что у не привыкшего к таким путям человека за три остановки запросто разыграется морская болезнь. А самарских детей после местных трамваев никакими американскими горками не удивить».
В Самаре Гришковец хотел купить шоколадку, но у него не получилось: «Из-за того, что практически две ночи провел почти без сна и в перелетах, после полуночи очень захотел шоколадку с изюмом. Поехал искать. Задача оказалась непростая. В районе гостиницы магазинчики, даже озаглавленные «24 часа» были закрыты. После нескольких неудачных попыток, водитель сказал, что на площади Революции есть магазин, который точно работает. Мы приехали на Площадь Революции. В архитектурном смысле площадь очень симпатичная. Магазинчик на одном из углов действительно работал. Возле него жило своей жизнью несколько автомобилей. Я подошел к этому магазину и подивился тому, насколько разрушено и заплевано его крыльцо. В самом магазине было еще страшнее. Такой замытой по углам грязи и такого запаха грязи я давно не видел даже на самых дальних и тупиковых железнодорожных полустанках, где и поезд-то останавливается не каждые сутки. И таких рыжих, веселых и шустрых тараканов я тоже давненько не видал в магазинах. Шоколадку я так и не купил, даже если бы нашел. Однако в самом магазине ко мне подошел странный бородатый маленький человек и при входе не менее странная дама озвучили одинаковое предложение. Они предложили мне купить водки или другого алкоголя. С середины восьмидесятых мне такого не предлагали. С тех самых пор, когда всегда можно было взять у таксистов».
А вот, что думает писатель о жителях Самары и о политической ситуации в области: «Самарские жители хорошо видят то, что новый руководитель, которого прислали им из Мордовии, очень активен, часто демонстрирует силовую близость и дружбу с самой вершиной российской власти. И так же активно создает видимость бурной деятельности. Люди в Самаре даже уже по этому поводу не ропщут. Они привыкли к тому что именно Самарской губернии и городу каким-то особым образом «везет» с городской губернской властью. Последние свои надежды они связывают с тем что город коренным образом изменится и возродится к 18-му году, к Чемпионату мира по футболу. Надеются, но в это же время понимают, что скорее всего, кроме аэропорта, который сейчас вообще ничему не соответствует и никак не похож на аэропорт милионного города, а также мерзких спортивных объектов, ничего толком в городе не сделают. Скорее всего подкрасят и подшаманят фасады нескольких главных улиц, мусор при этом уберут во дворы… Сделают несколько магистральных дорог и направлений, которые в лучшем случае в хорошем состоянии продержатся до весны. Еще, конечно, появятся несколько гостиниц, кафе, ресторанов… Но после восемнадцатого года надежд на развитие не останется вовсе. Невесело смотрят в будущее жители Самары. Не понимают они, почему им прислали такого руководителя с фамилией Меркушкин».
