"Пошли на Самару": как казаки пошли вызволять атамана Матвея Мещеряка из заточения

Весной 1586 года на стрелке рек Самара и Волга вырос рубленный городок. Вырос быстро, за каких-то пару месяцев. Первый самарский воевода Григорий Засекин полностью окунулся в политическую обстановку, связанную с постройкой нового города. Дело в том, что Самара была не нужна никому, кроме Москвы. Для казаков это был объект постоянного напоминания о том, что вольной, разбойной жизни пришел конец. Ногайским мурзам была противна сама мысль о том, что «эти русские» построили опорный пункт на их исконных землях.

Владыка ногайцев хан Урус в письме, наполненном обидой, задал царю Фёдору Ивановичу сакраментальный вопрос: «А теми местами твои деды и отцы владели ли?». В ответ Фёдор Иванович через Засекина передал Урусу следующее:

“На Самаре государь велел город поставити для их ногайских мурз бережения, что они государю пишут на волжских казаков, на воров. Что их улусы за всё громят и торговых людей побивают. И для того государь велел город на Самаре поставити, чтобы им и их улусам от казаков, от воров никакого убытку не было…”

И как бы в подтверждении этих слов казаки совершили очередной налёт на ногайцев. Случайно или по приказу Москвы, то неведомо. Московское правительство часто использовали вольницу в качестве наемников. Вот и осенью 1586 года казакам предложили поучаствовать в войне с Персией. На кругу часть казаков во главе с Богданом Барбошей от этого предложения отказались, и ушли на Яик. А Матвей Мещеряк привел свой отряд в Самару.

Путь воина

Как уж так получилось – неизвестно, но на одной из самарских улиц казаки Матвея Мещеряка встретили ногайских послов. Послы опознали в казаках воров и потребовали от них вернуть ранее награбленное у ногайцев добро. Казаки, в целом, были не против, но вели себя по-хамски, обзывались, намекали, что, мол, неплохо бы добро выкупить. И вообще, говорили, что все вопросы по набегам на улусы нужно задавать не им, казакам, а царю. Встреча закончилась дракой и арестом пяти казаков во главе с атаманом. Началось следствие и активные консультации с Москвой.

Возможно, для Засекина стало неприятным сюрпризом то, что Мещеряк — не простой разбойник, а атаман, так сказать, «в авторитете» — завоевывал для царя-батюшки Сибирь. Что делать с атаманом и его подчиненными? Отпустить — значит разозлить ногайских послов и подставить под возможный удар Самарский городок, который на тот момент вряд ли мог выдержать серьезный штурм кочевников. Казнить Мещеряка? Но атаман, оказывается, в общем-то, и не вор, а самый настоящий герой, за которого казаки могут и спросить. Ситуация для Засекина и московских послов складывалась ой, какая не простая… И «развязал руки» Засекину сам атаман.

Самара, государева казна и Шлехметские горы

Наступила осень 1586 года. По указу государя Фёдора Иоановича московское посольство отправилось вместе с ногайскими послами вниз по Волге. Указ был такой: разыскать награбленное казаками у ногайцев добро и вернуть его кочевникам. Но проплыв верст с двадцать, караван посольских судов вынужден был остановиться на зимовье где-то в Шелехметских горах.

А между тем, в Самаре готовился настоящий мятеж. Матвей Мещеряк передал на волю письмо, в котором призывал побратимов вызволить его из беды, а заодно пограбить Самару и государеву казну. Позднее руководитель московского посольства в челобитной на имя царя писал так:

Писал к нам …твой государев воевода князь Григорий Засекин из Самарского городка, что тебе государь изменили. На расспросе и на пытке твоему государеву воеводе атаманы сказали, что послали весть на Волгу, Яик и Увек к атаманам и их товарищам прийти к Самарскому городку…, воеводу и всех людей побить и город сжечь. И пришед в Шелехметские горы и нас всех холопей твоих и ногайских послов побити и козну твою государь взять.

Между прочим, в тот момент для самарского гарнизона ситуация сложилась более чем не простая. Судите сами. Согласно полученной информации, казаки должны были прийти на помощь Мещеряку 17 марта или в ближайшие две недели до Благовещения. Посольство в Шелехметских горах было проинформировано об опасности 19 марта. От Самары до зимовья 20 верст. Следовательно, Засекин узнал о готовящемся нападении на Самару либо 19 марта, либо днем ранее. Где находились основные силы казаков никто не знал.

Время стремительно сжималось!

Сейчас трудно представить, что испытывали участники этой драмы. Мещеряк с товарищами скрипели зубами в бессильной злобе на неизвестного нам предателя, который выдал план освобождения. Воевода лихорадочно думал, как бы обезопасить самарский гарнизон и послов от серьезной опасности. Первое, что сделал Засекин — приказал перетащить из шелехметского зимовья в Самару государеву казну и эвакуировать ногайских и московских послов. Для этого в помощь посольскому конвою из самарской крепости были направлены двадцать стрельцов. Казну, провиант стрельцы и послы по волжскому льду перетаскали в Самару. Но тут появилась еще одна проблема. Некоторые ногайские мурзы наотрез отказались не только помогать перевозить государево добро, но и вообще уходить куда-то из шелехметского зимовья. Не трудно догадаться, что думал по поводу ленивых мурз Засекин, но деваться некуда — пришлось, скрепя сердце, распылять немногочисленный гарнизон. В шелехметское зимовье во главе ныне неизвестного боярского сына были отправлены двадцать стрельцов и десять намеников-литвинов.

Каждому — своё

Судьба Матвея Мещеряка была предрешена. Весной 1587 года в Самарской крепости в присутствии ногайских послов последний атаман Ермака, прошедший огонь, воду и всякие медные трубы, был повешен.
Григорий Засекин после Самары построил Царицин (Волгоград), Саратов. Когда и при каких обстоятельствах он умер, не известно.

P.S. В конце XIX века на вершину горы Ош-пандо-Нерь, что находится в Шелехметских горах, с разницей в несколько десятков лет поднимались два исследователя прошлого: археологи Капитон Невоструев и Владимир Поливанов. Оба утверждали, что, скорее всего, укрепленное городище на вершине горы некогда было занято казаками. Якобы, вокруг городища находились остатки доменных печей, огнестрельное оружие, остатки кольчуг, стремена, наконечники стрел, медные деньги, конские и человеческие кости.

Так может быть, казаки все-таки пришли на помощь своему атаману, но было уже поздно? Поэтому в отместку они вырезали зимовье - не пожелавших идти в Самару ногайских мурз и стрелецкую охрану? Доподлинно известно только то, что в Астрахани оставшимся в живых казакам из отряда Матвея Мещеряка настоятельно рекомендовали, на все вопросы о Волге, Самаре и ногайцах отвечать:

«О сих вещах ведать не ведаем, знать ничего не знаем».