Эпатажный художник Сергей Баландин: Меня поражает робость современных городских скульптур
С 23 апреля в Самаре открывается выставка «Под присмотром», ее куратором является художник Сергей Баландин. Кстати, этой зимой он показал свою эпатажную презентацию на «Фабрике-кухни» в рамках проекта «Волга.Ноль». Корреспондент встретился с художником, чтобы узнать, почему люди не понимают современное искусство, каких памятников не хватает нашему городу, и зачем он показывал, как его тошнит.
Чем вы зарабатываете на жизнь?
Я работаю в галерее «Виктория». И хотя я занимаюсь в ней всем понемножку, очень горжусь тем, что «Под присмотром» арт-группы «Куда бегут собаки» уже третья выставка под моим кураторством.
Искусство это выгодно?
В Самаре это вообще не выгодно. Люди, которые занимаются искусством в Самаре, это альтруисты, готовые отдавать себя людям. Я рад, что я в их числе. У нас нет рынка искусства, нет достаточного количества меценатов, которые занимались бы пропагандой современного искусства. Самоокупаемость – это наша мечта.
Про вас в интернете много пишут. Звездная болезнь не развивается?
Пишут много. Хотя вся эта известность в рамках достаточно узкой группы людей, которая интересуется искусством, но я рад, что меня знают, и что у меня есть авторитет.
Что стало вашей отправной точкой в области искусства?
Самый замечательный и первый совет, который я получил в своей жизни как молодой художник: «Тяните одеяло на себя». И я понял, что никто тебя никуда не позовет, поэтому нужно организовывать все самому. То же я советую всем. Первую выставку я устроил в классе своей бывшей школы. Моя первая выставка называлась «Современное искусство - детям» (2004).
Когда вы начали заниматься всякими эпатажными штуками?
Я всегда ими занимался, с самого начала. Если вещь не эпатажная, значит, она скучная. Нужно работать в тех областях, которые вызывают у людей реакцию. Всегда есть риск свалиться в пошлость, совершить этическую ошибку, переборщить, но риск - благородное дело.
Как вы воспринимаете негативную реакцию зрителей?
Конечно, я переживаю, хожу как туча, впадаю в некую меланхолию и думаю – может быть все бросить? Но истина открылась мне еще в детском саду, когда воспитатели сначала тебя ругали, а потом снова разговаривали с тобой, как раньше. Я понял, что все проходит и забывается. Люди не будут ругать тебя вечно.
Почему называется искусством действие, когда курицу привязывают к кирпичу и бросают? Способен ли обычный человек понять такое творчество?
Есть люди, которые вообще не понимают, что такое искусство и художественный язык. Есть даже такая статистика, что художественный язык понимает только 20% населения. Я не хочу сказать, что люди, которые не понимают искусство – недоразвитые, они нормальные люди. Это просто особенности головного мозга. Большинство не может ответить на вопросы: «О чем "Утро в сосновом бору"? О чем "Джоконда"? Зачем она вообще существует?».
Для человека хорошо знающего, очевидно, что курица с камнем это логичное следствие трехтысячелетней истории искусства. Многим для того, чтобы считать что-то искусством нужно сочетание множества компонентов: красота, труд, образ, музеефикация, иногда цена, многие предъявляют требования и к содержанию. Например, работа о мухах не может быть произведением искусства. Мне же и другим специалистам нужно очень мало компонентов. Мне достаточно, если есть адресант и адресат. Потому что искусство - это общение. Только место адресата должно быть вакантно, чтобы его мог занять любой зритель. А уже между адресантом и адресатом может происходить все, что угодно: Джоконда, Черный квадрат или курица с камнем.
На презентации «Волга.Ноль» вы показывали видео, где вас тошнит. Некоторые его не поняли.
Работа называлась «Или как раньше, или никак». Уже из названия следует, что эта работа о времени: прошлом и будущем. Но самое пошлое дело, когда художник начинает рассказывать о своей работе.
Вы себя хорошо чувствовали после этого перформанса?
Вы имеете в виду мое здоровье? Я себя чувствовал нормально.
Перформанс "Метод Барбары Картланд" в Арт-центре, в ходе которого Сергей Баландин при зрителях сочинял любовный роман и записывал его на диктофон. В основе сюжета - отношения художника и девушки-куратора.
Как ваши родители относятся к эпатажному творчеству?
Моя мама относится к тем людям, которые не воспринимают искусство и художественный язык. Она считает, что я занимаюсь "дурацким искусством". Как любая мать, она огораживает себя от негативной информации о своем ребенке, и это нормально.
А девушка, что говорит?
Я одинок.
Почему?
Не знаю. Но я не считаю отсутствие второй половины катастрофой в жизни человека.
Вы же еще и блогер. Читаете кого-нибудь из самарских?
Я завел блог artinsamara, когда у меня была потребность высказаться, научиться писать о выставках, говорить о живописи. Но я перестал его вести, когда меня стали печатать в газетах. Честно говоря, ЖЖ как-то умер, там одни призраки. Я очень уважаю Армена Арутюнова, раньше его постоянно читал. А сейчас мне формат «Фейсбука» и «ВКонтакте» намного ближе.
Какие книги читаете?
Так как я филолог по образованию, то люблю много читать. Очень люблю Владимира Сорокина. Особенно его произведения 80-90-х годов.
Читали его «Голубое сало»?
Да. Мне очень нравится. При том, что многие считают его произведения отвратительными, но книги явно завораживают. Плюешься, но читаешь.
Музыка?
В музыке я всеяден. Слушаю все жанры, кроме шансона. Люблю американскую попсу, например, раннюю Мадонну, Бьорк, электронику, очень люблю симфоническую музыку. Из российских: Павла Карманова и Леонида Десятникова.
Инсталляция Сергея Баландина в немецкой галерее "Oberwelt" называлась заковыристо: "Человек и шип, или Образ человека в воздухе после Ильи Кабакова и Набуеши Араки"
Может, Самаре не хватает чего-то эпатажного, например, скульптур?
Скандальная скульптура… Знаете, меня поражает робость современных городских скульптур, которые сейчас ставят. Мы знаем, что в городе появились Деточкин, Сухов, Бурлаки на Волге, Золотая рыбка, Девушка с ракеткой и Буратино. Я удивляюсь трусливости выбора этих скульптур. Основной тренд, который я вижу, это реалистическая скульптура , максимально приближенная к людям, потому что почти все они без постамента. Все эти скульптуры нужны, чтобы обнять их и сфотографироваться. То есть потреблять их. Самое ужасное, что люди фотографируются на фоне бурлаков, которые использовались до революции как яремный скот. Однако насколько смелыми и креативными были скульптуры советского времени. Например, скульптура в сквере Высоцкого в честь музыканта – это контуры и абстрактные формы. А абстрактные скульптуры на набережной у Ладьи?! А совершенно удивительная абстрактная композиция в честь Валерия Грушина у здания Аэрокосмического университета на Молодогвардейской, сейчас, кстати, частично демонтирована!? Памятники 70-90-х годов стилизованы, минималистичны. Насколько это смело и со вкусом! Это элементы, которые несут не информационные, а чувственные послания.
Наши сегодняшние памятники посвящены не людям и событиям, а чебурашкам. Это очень странно. С другой стороны, все мы сейчас существуем в постмодернистском пространстве и памятники у нас виртуальные. Мы увековечиваем все, благодаря чему Самара попала в телевизор. Администрация города на другие и не согласится, потому что электорат будет спрашивать: «А что это вы на народные деньги ставите какие-то треугольники?» На самом деле все боятся блогеров!(Смеется) ЖЖ умер как СМИ и дискуссионная площадка, но все по-прежнему боятся блогеров. Я их не боюсь.
Основными потребителями наших памятников скоро будут туристы.
Я так понимаю, что все немецкие туристы в восторге от Сухова, итальянцы зачитываются Буратино, и главное - все туристы понимают связь между Деточкиным и Самарой. Как раз международный язык абстрактной скульптуры, которая воздействует формой, цветом и размерами, будет понятен туристам.
Заметили, что у наших скульптур натерты некоторые места?
Как я уже говорил, большинство людей с трудом воспринимают объекты искусства эстетически, а ищет в них какой-то выгоды для себя, вот и трут их на удачу. Так люди потребляют памятники. Отсюда появление эрогенных зон и свадебных замков у скульптур. Особенно смешно, когда огромные замки висят на ажурном зонтике девушки с ракеткой.
Представители искусства стремятся в столицу. Вы тоже планируете, или родной край милее?
Страшно начинать с нуля. Лучше быть первым в деревне, чем вторым в Риме.
На 2-й биеннале молодого искусства в Москве в стенах ММСИ Сергей Баландин показал серию рисунков "Плохая рука", которую делал во время мастурбации.
Скоро из Фабрики-кухни сделают центр современного искусства. Что вы ожидаете от этого проекта?
Я очень рад, что там будет центр искусства. Во второй половине 2000-х был арт-бум, были места, где свободно развивалось искусство. Многие художники демонстрировали на выставках новые работы, развивались. Сейчас таких площадок практически нет. Есть 3 музея, есть арт-центр, который специализируется на маркетах, но кулуарных мастерских практически не осталось. Я надеюсь, что ГЦСИ даст живую лабораторию для всех желающих. Сейчас многие молодые художники вынуждены создавать работы в комнатах, которые делят со своей бабушкой. Это плохая атмосфера для художника. Так он не научится работать с пространством и со зрителем.
Фраза про бабушку и комнату напомнила мне историю с одним знакомым художником, который писал портреты с надгробий. По-твоему это интересно?
Удивительное совпадение, так как я тоже делал проект с кладбищенскими фотографиями. Я делал постеры с портретами умерших и клеил их по городу. Я делал проще – не холстом, не маслом. Смерть - одна из важнейших тем в искусстве. Не знаю, чем был вдохновлен ваш знакомый, но на меня повлиял фаюмский портрет. (Фаюмские портреты — созданные в технике энкаустики погребальные портреты в Египте I—III веков н.э. - прим. авт.) Могильные фотографии обладают магическим очарованием: просветленное лицо, ясный взгляд - при встрече с ними мы ощущаем чувство невыполненного долга, всю тщету нашей суетной жизни. Когда я показывал фото-документацию этого проекта для многих людей это был положительный шок. На презентации в Самаре в рамках конкурса "Принуждение к интерпретации" этот проект стал лучшей художественной работой по итогам зрительского голосования, а в Ульяновске незнакомая женщина сказала мне спасибо за то откровение, которое она испытала. Это была самая высокая оценка моей работы.
Серия рисунков, выполненных в paint, Сергеем Баландиным на выставке "Про это" в ГЦСИ (Москва), 1-я московская биеннале молодого искусства. В рисунках соединялась исповедь воображаемого офисного работника и письма молодых людей из журнала Свидетелей Иеговы.
